СЧАСТЬЕ — ТВОРИТЬ ДЛЯ НАРОДА

У каждого в жизни есть приятные, волнующие воспоминания. Но с чувством особой благодарности и признательности мы вспоминаем своих учителей. Потому что в любом из нас остается частица их души, внимания, заботы. Словно эстафету поколений мы принимаем и несём их заветы, идеи и помыслы. Потом всё переходит к нашим ученикам. И это, как жизнь, не кончается.

С малых лет мне везло на добрых, чутких наставников. Первый школьный учитель Ачыл заметил и неизменно поощрял мою склонность к рисованию. Я же на его похвалы отвечал все новыми и новыми рисунками. В аиле Джапалак близ Оша, где мне пришлось жить некоторое время, впервые увлекся лепкой. Окраина селения кончалась крутым обрывом, в котором было множество пещер. Их вырыли керамисты, на протяжении столетий бравшие здесь глину. Мы с мальчишками приходили туда и, сидя на краю обрыва, лепили фигурки джейранов, лошадок, орлов. Солнце тут же высушивало наши изделия так, что фигурки не надо было ставить в печь.

Рисование, лепка, резьба оставались постоянными занятиями и в школе-интернате, куда я попал после смерти матери... А на Ошской областной олимпиаде школьников две мои акварели отметили грамотой.

В 1954 году, окончив десятилетку, я отправился во Фрунзе поступать в республиканское художественное училище. Решил стать скульптором. Но оказалось, что в училище такого отделения нет. А хотелось стать именно скульптором. Трудно объяснить, на чем основывалась моя мечта, ведь скульптора никогда и в глаза не видел...

Т. Садыков. Портрет народной героини Зуракан Кайназаровой. Гипс. 1975 г.

Горы южной Киргизии, возвышающиеся всюду, куда ни поглядишь, изумляющие разнообразием форм и ритмов, чеканностью силуэтов, еще в раннем детстве, наверное, внушили мне чувство природной пластичности мира. А любовь к искусству я впитал буквально с молоком матери — известной на всю округу мастерицы. Она кроила, шила и вышивала чапаны — так называется верхняя одежда киргизов. Отец тоже был народным мастером: шил чохои — сапоги с загнутыми кверху носами. Родители были дехкане (крестьяне), не покладая рук работали на пшеничном поле и дома, жили бедно, но были счастливы.

Аил Говсувар, где я родился, расположен в глубине горного Баткенского района. Место очень красивое, находящееся в стороне от больших дорог, вдалеке от городов. Во времена моего детства здешние жители понятия не имели о том, что есть на свете художники, музеи, памятники.

Горная Киргизия. Фото нидерландского фотографа Альберта Дроса (Albert Dros)

И тем не менее искусство пронизывало всю нашу жизнь, хотя и ограничивалось испокон веков распространенными на Востоке орнаментальными формами. Жилище украшали войлочные ковры — ширдаки, вышитые по шелку или сукну настенные панно — тушкийзы. Плелись узорные циновки из высокой, с прочными стеблями травы чий. Вышивкой были украшены сумки для посуды, одежда. Чеканными и гравированными накладками из серебра отделывалась конская сбруя. Впечатления детства исподволь копились во мне и в конце концов вылились в горячее желание стать скульптором...

Так что, приехав во Фрунзе и не найдя возможности учиться по избранной специальности, я очень расстроился. Помыкавшись по городу, пришел в Союз художников, а там выставка скульптора О. М. Мануйловой. Забыв о том, что шел сюда за советом, стал жадно разглядывать статуи, бюсты, композиции. Впервые удалось мне увидеть вблизи труд настоящего мастера. В этом маленьком зале окончательно решил для себя, что обязательно буду скульптором.

Манас, скачущий на коне Ак-Кула. Скульптор Т. Садыков

Ходил на выставку каждый день. Смотрительница выставочного зала, пожилая русская женщина, приметила меня и однажды спросила: «Что ты все ходишь сюда? Хочешь, я тебе настоящего скульптора покажу?» И повела во двор Дома художников.

Так попал я в мастерскую Владислава Александровича Пузыревского, впервые познакомился с «кухней» скульптурного дела. Мастер предложил: «Хочешь быть моим учеником? Полы будешь мыть, глину разминать и, само собой разумеется, учиться нашему ремеслу». От волнения я даже не мог выговорить слово «да» и только кивнул в знак согласия головой.

Работая, между делом Пузыревский посвящал меня в премудрости своего мастерства, рассказывал о Ленинградской академии художеств, которую он окончил, об учителях — знаменитых ваятелях и педагогах Александре Терентьевиче Матвееве и Генрихе Матвеевиче Манизере, об Эрмитаже...

Т. Садыков. Из серии «Камни веков»

Однажды утром Владислав Александрович велел мне лепить «Глаз» микеланджеловского Давида. На стене мастерской висели «Глаз», «Нос» и «Ухо» — гипсовые отливки с этой всемирно известной статуи. Энергично принявшись за дело, я быстро вылепил око, которое «смотрело» вкривь и вкось. Пузыревский оглядел мою работу, покачал головой и, добродушно улыбаясь, стал показывать, где я не выдержал пропорций, говорить об анатомическом строении человеческого глаза, о рациональных приемах лепки. Это был первый, запомнившийся на всю жизнь урок.

В мастерской Пузыревского я на практике постигал основы лепки, скульптурной композиции. Все гипсовые копии, привезенные им из Ленинграда, проштудировал в первые же месяцы ученичества. В моем распоряжении были настоящий скульптурный станок и все инструменты: троянки, скарпели для обработки камня, фигурные стамески для работы по дереву. Здесь я научился формовке, отливке готовых вещей в гипсе, приёмам рубки камня и дерева.

Т. Садыков. Девушка. Серия «Камни веков». Шамот.

Занимаясь во Фрунзенском художественном училище, где я изучал рисунок, историю искусств, продолжал работать у Владислава Александровича. Под его наблюдением скомпоновал первую самостоятельную скульптурную группу «Волк и всадник», о которой с похвалой отозвался народный художник СССР Г. А. Айтиев.

Затем начал с натуры лепить «Голову мальчика». Уговорил одного паренька забегать в мастерскую на часок после уроков, посидеть передо мной на табурете. В 1957 году «Голова мальчика» была показана на художественной выставке республиканского фестиваля молодежи Киргизии, и я стал лауреатом. Очень обрадовало и окрылило меня первое признание! Позже эта ученическая работа послужила основой для композиции «Пастушок», которую я вырубил из карагача.

Т. Садыков. Пастушок. Дерево. 1957 г.

На очередной выставке произведений киргизских художников, состоявшейся осенью 1959 года, кроме «Пастушка», я показал композицию «Молодая мать», созданную по мотивам легенды об алтын-бешик (золотой колыбели).

Т. Садыков. Молодая мать. Пластмасса. 1958 г.

А вскоре впервые в жизни получил заказ — выполнить портрет Героя Социалистического Труда, чабана, матери-героини Телегей Сагынбаевой. В 1961 году «Пастушок» и «Портрет Телегей Сагынбаевой» экспонировались на Всесоюзной художественной выставке в Москве, где тогда побывал прекраснейший наш мастер, старейшина советской скульптуры, народный художник СССР Сергей Тимофеевич Конёнков. К великой моей радости, он обратил внимание на мои юношеские работы, отметив в них живость, непосредственность восприятия натуры.

Т. Садыков. Кыякчи. Серия «Камни веков». Шамот.

Через какое-то время С.Т. Конёнков пригласил меня в гости в Москву, что впоследствии сыграло принципиально существенную роль в становлении моего творчества и мировосприятия. Сергей Тимофеевич не бывал в Киргизии никогда, тем не менее его советы были такими содержательными, будто он хорошо знал и мой родной аил, и бытовую сторону жизни киргизов, и природу этого горного края.

Знаменитый скульптор посоветовал мне продолжать учёбу, и я поступил в Московское высшее художественно-промышленное училище (бывшее Строгановское), где изучал как мировое, так и русское и советское искусство. С крайним старанием изучал я русский язык — ключ к сокровищницам знаний культуры. Тем не менее, общение с Сергеем Тимофеевичем Конёнковым оставалось для меня моими главными жизненными и творческими «университетами». Этот человек помог мне определить мне мой жизненный путь, и поэтому я считаю себя его учеником.

Т. Садыков. Один из эскизов к скульптурно-архитектурному комплексу, посвящённому эпосу «Манас». Гипс. 1980 г.

Ещё одним моим жизненным учителем стала Екатерина Фёдоровна Белашова, с которой С.Т. Конёнков познакомил меня в 1962 году. Она была тогда профессором Строгановского училища и секретарем Союза художников СССР. Человек большой души, выдающийся мастер и педагог, она не жалела сил для поддержки молодых и начинающих — всех, в ком видела талант. Пока учился в Строгановке, приносил Екатерине Федоровне все эскизы, а она подробно анализировала их. Уже позднее, вернувшись во Фрунзе, я не мог обходиться без таких разборов и, когда компоновал этапного в моей творческой судьбе «Табунщика», не удержался и послал ей фотографию одного из эскизов композиции с пояснением, чего я хотел добиться.

«Идея создать образ человека новой Киргизии — хорошая идея,— ответила она мне.— Но решение надо искать. Именно образное решение... Сделай так, чтобы все было наблюдено цельно, чтобы каждая часть была значительна по характеру и тонкости пластики. Делай же фигуру одну, как статую... Но делай так, чтобы не было нарочитости и излишних подробностей».

Много работал я над этой композицией, добиваясь цельности впечатления. «Табунщик» стал одной из трех вещей, за которые в ноябре 1967 года мне присудили премию Ленинского комсомола республики...

Т. Садыков. Табунщик. Металл. 1965 г.

Не только у меня одного путь в серьёзное искусство связан с русской культурой. Неисчислимые сокровища её дают возможность всем народам страны обогатить собственную национальную культуру, помогают найти собственную творческую дорогу, учат помнить, что художник, это в первую очередь - гражданин, его труд служит народу.

Памятник «Борцам революции» (1978, бронза, гранит). Скульптор Т. Садыков, архитектор Г. Кутателадзе. По значительности и эмоциональному накалу идейно-художественного содержания памятник был отнесён к числу выдающихся достижений советского монументального искусства. За его создание Т. Садыкову была присуждена Ленинская премия. Считается крупнейшим достижением киргизского монументального искусства 70-х гг.

Работая над «Памятником борцам Революции», который был установлен в 1978 году в г. Фрунзе на Советской площади, я помнил об этом. Помню заветы моих учителей и сейчас, когда заканчиваю вместе с архитектором из Москвы А. Печёнкиным новую композицию, которая предназначена для столицы Киргизии — скульптурно-архитектурный комплекс, посвящённый народному эпосу «Манас». И во всех моих работах и впредь будет жить то великое, непреходящее и вечное, что дала всем нам культура великого народа-брата.

Т. САДЫКОВ, народный художник Киргизской ССР, лауреат Ленинской премии

Журнал Юный художник №1. 1981 г.

На аватаре: Садыков Тургунбай Садыкович

Скульптурный комплекс «Манас». Установлен в 1981 году перед входом в филармонию г. Фрунзе (Бишкек). В центре композиции фигура Манаса, скачущего на коне Ак-Кула. Скульптор Т. Садыков, архитектор А. Печёнкин.