Штамм Николай Львович

Родился в 1906 году в Москве. Учился во ВХУТЕИНе (преподаватели В. Мухина, И. Ефимов, П. Львов, 1927—1931 годы)

Закончил художественное образование в Российской Академии художеств в Ленинграде (скульптурное отделение, 1932).

С 1933 года — член Союза художников СССР. Участник московских, республиканских, всесоюзных и зарубежных выставок (с 1937).

В 1979 году присвоено звание «Заслуженный художник РСФСР».

Встреча с художником в мастерской, предшествуя выставке, так или иначе выливается в диалог. Но вопросы и ответы чаще всего остаются за рамками каталожной статьи. В данном же случае в разговоре с заслуженным художником РСФСР Николаем Львовичем Штаммом вопросы ставились с таким расчётом, чтобы получить по возможности одновременно широкую и конкретную информацию о многолетнем и разностороннем творчестве автора:

— Вы выставляетесь с 1937 года. Почти полвека. Что Вы можете сказать о своих «соседях» по выставкам? С кем из них Вам было выставляться интересно и полезно, с кем — нет? Кто из мастеров мировой пластики Вам наиболее близок? Кого бы Вы хотели пригласить для совместного экспонирования? Ведь в конечном счёте только сравнение с высоким искусством и большими мастерами позволяет определить истинный масштаб сделанного.

— Выставляться всегда полезно и интересно. За полвека моей выставочной практики я соседствовал со многими. Мне трудно назвать конкретные имена. Памятны, например, произведения Николая Никогосяна, Аллы Пологовой, Виктора Думаняна, Симоны Миренской... Для совместного экспонирования я бы предпочел иметь соседями тех, у кого ясно выработан и сформулирован свой идеал. Об этом писал Достоевский: «Возвысьтесь духом и формулируйте свой идеал».

Среди художников с мировыми именами меня воодушевляет искусство Микеланджело, Тинторетто, Джованни Беллини, Врубеля, Марино Марини...

— Многие Ваши произведения выполнены из такого традиционного для нашей отечественной скульптуры материала, как дерево. Что Вас привлекает в этом материале? Давно ли обратились к нему?

— К дереву я обратился давно — ещё в 1925—1930 годах. Предварительно получил опыт в простых работах плотницкого характера — срубы для колодцев, для деревенских изб — в Художественно-промышленном техникуме в Мстёре.

— Вы много внимания уделяете портрету. Что Вы думаете о развитии этого жанра в современной скульптуре? Случаен ли Ваш выбор портретируемых?

— Действительно, я уделял и уделяю много внимания портрету. К сожалению, большинство вещей, которые я до сих пор сделал, выполнены в очень короткое время. Развитие этого захватывающего, интересного жанра должно идти по пути развития образного мышления. Выбор портретируемых может быть и случайным, как внезапное озарение, и намеренным, давно задуманным.

— Каковы Ваши принципы работы над историческим портретом? Что определяет Ваш выбор героя в этом случае?

— Исторические портреты относятся к давно задуманным. Их персонажи постоянно в нашей памяти. Они напоминают о себе, когда слушаешь музыку или читаешь стихи. Именно так возникали у меня работы, посвящённые Блоку, Данте, Паганини...

— В Вашем творчестве большое место занимает живопись и графика. Не отвлекают ли они Вас от Вашего основного дела — скульптуры?

— Живопись и графика не только не отвлекают, но, напротив, питают и расширяют понимание скульптуры. Это, кстати, подтверждается всей историей искусства.

— В 1967 году Вы были в Италии. Что дала Вам эта поездка?

— Считаю поездку в Италию крайне содержательной и важной для себя. Она позволила расширить кругозор в области скульптуры и живописи. Эта поездка была каким-то счастливым сном... Не говорю уж о красоте Венеции, Флоренции, Ассизи, Рима, Аренццо, которые довелось посетить.

— Вы много работали в соавторстве с другими скульпторами и архитекторами над созданием монументально-декоративных произведений. Какие из них Вы считаете наиболее удачными, какие наименее? Что Вы думаете о возможностях синтеза искусств?

— Я много работал в соавторстве с разными скульпторами и архитекторами. Считаю удачным памятник Юрию Долгорукому в Москве (скульптор С. Орлов, арх. В. Андреев). Он удачно организован по отношению к пространству площади, соразмерен ей. В то же время не могу сказать, что он одинаково хорошо вылеплен во всех компонентах. Неубедительна, например, рука указующая...

В городе Златоусте мной и А. Антроповым выполнен памятник изобретателю булатной стали Петру Аносову, который также можно считать удачным.

В содружестве с А. Антроповым и С. Рабиновичем был сделан крупный памятник на реке Лене близ города Бодайбо, представляющий собой обелиск, на котором укреплён шестиметровый горельеф с изображением восставших рабочих. Несмотря на удалённость этого памятника от наших культурных центров, он заслуживает внимания как значительное монументальное сооружение последних десятилетий.

В каждом памятнике осуществляется синтез двух искусств — архитектуры и скульптуры. Мне кажется, что такой синтез был в моей работе с архитектором В. Новаком.

Что же касается живописи, экспонированной на стенах, то она не может быть помехой для скульптуры, стоящей на постаменте.

Статья из каталога выставки Н.Л. Штамма 1986 г.

В долгой творческой жизни Николая Штамма нынешняя выставка — третья по счету. Несмотря на контрастное соседство с произведениями Н. К. Соломина, она приближается по своему объёму и ретроспективной глубине к персональному экспонированию.

В 1964 и 1973 годах в выставочных залах МОСХ РСФСР на Беговой и улице Вавилова художник выставил не только скульптуру, но и живопись с графикой.

В залах на Кузнецком мосту он, как ни странно это покажется, предстаёт своего рода чистым скульптором. Поэтому хорошо знающим его творчество московским зрителям необходимо сделать как бы дополнительное усилие, чтобы забыть принципиальную универсальность этого мастера, который не только лепит и рубит, но и не менее продуктивно рисует и пишет.

В то же время в сугубо скульптурной экспозиции виднее различаются многолетние поиски Штамма, его романтические устремления и формальные трудности их осуществления. ...Данте, Микеланджело, Моцарт, Паганини и тут же рядом Алла Пугачёва и никому не известный гитарист-любитель, портреты художников, друзей, рабочих, случайных знакомых, которых довелось встретить скульптору на жизненном пути.

Выбор Штамма иногда кажется предельно произвольным, а бурный характер лепки или грубой обработки дерева порой не согласуется с академическими понятиями о законченности. Некоторые произведения Штамма могут не удовлетворить и зрителей профессиональных, то есть художников и искусствоведов. Последние не без оснований иногда говорят о его подчас «сырой» лепке, отмечая при этом по контрасту удачные работы в деревянной скульптуре.

Но несмотря на пластическую неравноценность произведений Штамма, не следует забывать удивительную отзывчивость художника по отношению к окружающей жизни, реактивность его личности, а также ту свободу в выражении своих замыслов, которая позволяет ему быть таким же активным участником художественного процесса нынешних 80-х годов, каким он был во все предшествующие десятилетия. Этой свободе и преданности искусству могли бы позавидовать не только представители так называемого среднего поколения, но и многие молодые художники. Штамм не боится ошибок, не боится перемен. Он «консервативен» только в своей постоянной любви к новым моделям, которая органично сопряжена в его творчестве с любовью к высокой классике мирового и отечественного искусства.

Вильям Мейланд

На аватаре: Николай Львович Штамм у себя в мастерской. Фото из каталога выставки.

Работа над памятником Юрию Долгорукому (в глине). Слева внизу Штамм, в центре Орлов, наверху Антропов. Фото 1952 г.

Штамм Николай Львович. Солдат. Гипс, тонировка. Высота 29,5 см

Штамм Николай Львович. Портрет молодого рабочего. Дерево. 48,5х29х44,5. 1986 г. Государственный музей-заповедник «Зарайский кремль».