Многочисленные исследования и выставки последних лет, посвящённые публикации памятников из коллекций провинциальных музеев и частных собраний, внесли новые акценты в характеристику русской портретной живописи первой четверти XIX столетия. В научный обиход стали постепенно входить имена малоизвестных художников, чьи работы, конечно, нельзя назвать высшими достижениями или «откровениями» изобразительного искусства пушкинской эпохи, однако они по-своему привлекательны и показательны для объективной оценки художественной жизни России данного периода.

К числу подобных мастеров принадлежал обрусевший француз Иван Михайлович Жерен (родился во второй половине XVIII века — умер не ранее 1827 года), неизвестная ранее работа которого обнаружена в коллекции Серпуховского историко-художественного музея.

В 1920 году в составе национализированного собрания А. Мараевой в музей поступил портрет молодой женщины в белом платье. Продолжительное время он находился в экспозиции в качестве предполагаемой работы В. Тропинина.

Но от этой атрибуции пришлось отказаться, так как особенности живописного решения портрета имеют мало общего с достоверными произведениями известного художника. В данном случае можно говорить только о сходстве типологическом, обусловленном тем, что автор работы был современником Тропинина.

И. М. Жерен. Портрет молодой женщины в белом платье. Xолст, масло. Серпуховский историко-художественный музей. (Фото журнала «Художник» №9 за 1985 г.)

Портрет представляет типичное для искусства первой четверти XIX столетия поясное изображение молодой женщины в белом платье с тёмно-зелёной накидкой, поддерживаемой левой рукой. Фоном служит ветвистое старое дерево. Колорит выдержан в приглушённых серовато-охристых с зеленоватыми оттенками тонах. Живописная фактура отличается разнообразием использования технических приёмов: тщательная, со множеством прозрачных лессировок моделировка форм головы, рук, складок платья и свободная работа кисти с открытым в тенях подмалёвком в трактовке ствола и ветвей дереза, в индивидуально неповторимом зигзагообразном рисунке листвы.

Фасон платья с накидкой, причёска с вьющимися локонами, оставляющая открытым лоб, характерны для моды конца 1810-х годов. Такой датировке не противоречит и образное содержание портрета, в котором грустная задумчивость, навеянная «сентиментальными» изображениями женщин у В. Боровиковского, органически сочетается с напряжённостью внутренней жизни, обусловленной новым романтическим мировосприятием.

Ярко выраженная индивидуальность образно-эмоционального и живописно-пластического решения серпуховского портрета в определённой степени облегчила поиски его действительного автора.

Сопоставление с несомненными произведениями И. Жерена, в частности, с портретом молодого человека в цилиндре и миниатюрным изображением молодой женщины с синей шалью, датированным 1818 годом и снабжённым полной подписью художника, не оставляет сомнений, что это работы одного мастера. Их объединяет сходство в прочтении образов и общность в понимании принципов размещения человеческой фигуры на картинной плоскости, а также особенности трактовки частных деталей (рисунок широко расставленных глаз, пластическая моделировка носа, скул, подбородка, изображение волос с вьющимися локонами на лбу). Показательно сопоставление во всех названных работах изображений рук — с несколько вялым рисунком и приблизительной моделировкой объёмов.

Существенным аргументом в пользу такой атрибуции является трактовка пейзажного фона с тщательно проработанным рисунком ствола дерева. Необычайно индивидуальную манеру изображения листвы с полным правом можно считать своего рода «идеограммой» художника.

И. М. Жерен. Портрет молодой женщины с синей шалью. Бумага, гуашь, акварель. 1818 г. Русский музей.

Отметим, что типологическая изобретательность и разнообразие образных характеристик не были главными достоинствами таланта портретиста. По этой причине его работы чрезвычайно похожи друг на друга. Независимо от того, станковый это портрет или миниатюра, И. Жерен всякий раз варьировал с небольшими изменениями один и тот же тип полуфигурной композиции, где в качестве пейзажного фона непременно присутствует изображение ствола покосившегося дерева.

При всём разнообразии индивидуальных особенностей лиц заказчики на портретах Жерена сохраняют между собой явное сходство. Приходится говорить не только о композиционной и стилистической близости его произведений, но и о сходстве внутреннем, эмоциональном, проявившемся в прочтении характера модели с обязательным привнесением в него столь модных в ту эпоху черт романтической недосказанности.

И. М. Жерен. Портрет молодого человека. Xолст, масло. 1820-е гг. Русский музей.

О творческой деятельности И. Жерена сохранились скудные и подчас противоречивые сведения. Сын осевшего в России французского эмигранта, он известен историкам искусства прежде всего как автор серии гуашей, изображающих боевые операции периода Отечественной войны 1812 года.

Основной областью творческой деятельности художника была, по всей видимости, портретная миниатюра. Именно как специалист по «миниатюрным портретам» Жерен становится в 1808 году назначенным, а с 1809 года — академиком петербургской Академии художеств.

Но работал он, главным образом, в Москве, где подвизался также на поприще учителя рисования. Сыновья Жерена — Иван и Николай тоже были художниками, специализировавшимися в области литографского портрета.

Учитывая сходство подписей и недостаточную изученность творчества этих мастеров, следует осторожно подходить к разграничению их художественного наследия. Но это обстоятельство не ставит под сомнение принадлежность серпуховского портрета кисти Жерена-отца, ибо тип композиции и особенности костюма, как уже говорилось, датируются концом 1810-х годов, тогда как работы сыновей относятся к более поздней поре.

В заключение заметим, что вновь опознанный портрет из собрания Серпуховского историко-художественного музея позволяет увеличить число известных сейчас станковых работ И. М. Жерена. Можно также надеяться, что новая атрибуция будет стимулировать поиски других произведений этого мастера, которые наверняка сохранились, но ошибочно приписываются другим художникам или считаются анонимными.

Л. МОСКАЛЁВА

Журнал «Художник» № 9, 1985 г.