Современные проблемы творчества
Тот чрезвычайно богатый и разносторонний исторический опыт, который приобрело к сегодняшнему дню советское искусство, позволяет искусствознанию и эстетической мысли не только с необходимой научной полнотой и теоретической глубиной уяснить основные тенденции его формирования и развития, но и проследить движение эстетического идеала советского искусства, своеобразно концентрирующего в себе многообразное эстетическое богатство жизни победившего зрелого социализма в его борьбе за коммунизм.
Пожалуй, нет и никогда не было в истории мирового искусства художественной школы или отдельного художника, которые не стремились бы выразить в своих произведениях эстетический идеал, даже если об этом не только специально не говорилось, но и заявлялось во всеуслышание обратное.
«Когда природа лишила человека его способности ходить на четвереньках, она дала ему в виде посоха — идеал! — образно сказал М. Горький. — И с той поры он бессознательно, инстинктивно стремится к лучшему — всё выше».
Потребность идеала заложена в общественной природе человека, без этой потребности он был бы духовно мёртв, и его жизнь была бы подобна функционированию животного. Она вырастает из способности человека к мышлению, фантазии и воображению; тем более потребность идеала свойственна художнику — человеку, природой наделённому воображением и фантазий больше других людей и по своему призванию стремящемуся осмыслить идеал эстетически и выразить его в художественных образах произведений искусства,
В истории теоретической мысли эстетический идеал как особая проблема был выделен сравнительно недавно, в XVIII веке (до этого он рассматривался в русле представлений о прекрасном), но сразу же занял центральное место в исследованиях как одно из значительнейших духовных явлений.
Ведущие мыслители — Винкельман, Лессинг, Дидро, Кант, Шиллер, Гегель, Шеллинг, Гёте — видели в эстетическом идеале активную созидательную силу и стремились познать её механизм, определить место идеала в практике искусства.
Гегель считал эстетический идеал истинной действительностью искусства, а подлинное искусство — искусством идеала. В его трудах эта категория становится центральной и получает всестороннее и диалектическое толкование.
С одной стороны, в гносеологическом плане эстетический идеал предстаёт как художественное обобщение, без которого настоящее искусство немыслимо, с другой — в плане социальном, как воплощение значительного, конкретно-исторического содержания в художественном произведении, исключающего мелкотемье и безыдейность, — ту «ходячую естественность», против которой Гегель решительно выступал в искусстве.
Касаясь этой проблемы, он писал: «В театре, например, все устали от повседневных домашних историй и их естественного изображения. Нам надоели нелады отцов с жёнами, сыновьями и дочерьми, заботы, причиняемые их плохим жалованьем, недостатком средств к жизни... Все эти заботы и бедствия каждый находит в лучшем и более верном виде в своём собственном доме».
В своих «Лекциях по эстетике» Гегель последовательно прослеживает формирование и проявление эстетического идеала в мировом искусстве на всех этапах его исторического развития и, давая глубокий его философско-эстетический анализ, вскрывает тем самым сущность искусства.
В девятнадцатом веке категория «эстетический идеал» прочно входит в арсенал уже искусствоведческих исследований, в которых достижения философско-эстетической мысли используются очень широко, и эстетический идеал оказывается необходимым при анализе художественных произведений.
Значительный вклад в решение этой проблемы внесла и русская революционно-демократическая мысль.
Творчески развивая достижения европейской эстетической мысли, Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Герцен по-новому осмысливают содержание эстетического идеала в соответствии с требованиями новой конкретно-исторической ситуации, с запросами времени, освобождая это содержание от идеалистических представлений.
Определяя понятие идеала, Белинский писал, что идеалы «скрываются в действительности; они не произвольная игра фантазии, не выдумка, не мечты». Белинский неоднократно подчёркивал мысль о том, что идеал нельзя привносить извне, а нужно выводить из самой действительности.
Развивая эту мысль своего учителя и друга, Герцен писал: «Идеал всякой эпохи-— она сама, очищенная от случайности, преображённое созерцание настоящего. Разумеется, чем всеобъемлемее и полнее настоящее, тем всемирнее и истиннее его идеал».
Вслед за Белинским и Герценом, подвергая глубокому материалистическому исследованию категорию эстетического идеала, разоблачая идеалистические утверждения, что истинно прекрасного в объективной действительности нет, Чернышевский писал: «Прекрасное то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям». Чернышевский называет прекрасным «хорошую жизнь», «жизнь, как она должна быть», а не любую жизнь.
Марксистско-ленинская эстетика придаёт важнейшее значение исследованию эстетического идеала как важному моменту в духовной жизни общества и одной из определяющих категорий советского искусства, выявляя тем самым непрерывное прогрессивное движение исторического процесса вопреки существующей пессимистической концепции буржуазной эстетической мысли. Согласно этой концепции, развитие человеческой духовности идёт по нисходящей, и поэтому в духовной жизни общества якобы нет места положительному идеалу. Таким образом, категория эстетического идеала в искусстве объявляется устаревшей. Таковы теории Ницше, Фрейда, Шпенглера, Хайдеггера и их последователей.
Марксистско-ленинская эстетика, исследуя процессы реальной жизни и отражающего её искусства, отвергает такую точку зрения как объективно несостоятельную, утверждает наличие положительного идеала в самой действительности и, развивая прогрессивное наследие мирового искусства и теоретической мысли, исследует развитие этой категории в жизни и искусстве на новом историческом этапе.
Реальность, жизненность коммунистических идеалов, в том числе и эстетического, подчёркивались в Коммунистическом манифесте: «Теоретические положения коммунистов ни в коей мере не основываются на идеях, принципах, выдуманных или открытых тем или другим обновителем мира. Они являются лишь общим выражением действительных отношений происходящей классовой борьбы, выражением совершающегося на наших глазах исторического движения».
Каждое произведение искусства социалистического реализма в той или иной степени отражает эстетический идеал нашей революционной эпохи.
Однако для уяснения ведущих принципов советского искусства (как особой целостности) надлежит говорить о произведениях, в которых этот объективный социально-эстетический идеал проявился наиболее ясно и чётко. Ибо в реальной жизни наряду с основными тенденциями её поступательного развития, формирующими объективный социально-эстетический идеал эпохи, существует множество явлений случайных, с течением времени отбрасываемых ею, подобно тому как дерево сбрасывает свои усыхающие листья.
Эти частные явления отражаются в сознании субъекта, которое способно в силу своей специфики придать им преувеличенный смысл всеобщности и тем самым породить субъективистский искажённый идеал, который у художника может найти выражение в его произведении.
Но такое произведение выразит идеал, возникший в единичном сознании, неизбежно ограниченном. Иначе говоря, при этом явно нарушится логика взаимодействия общего и единичного.
Художественное произведение, создающееся в соответствии с таким надуманным идеалом, либо не может осуществиться, либо по своему эстетическому воздействию оказывается кратковременным и нежизненным. Поэтому естественно, что художественное произведение, отразившее подобный искажённый идеал, неорганично советскому искусству, рассматриваемому как целостное историческое явление, отразившее в своей совокупности историческую целостность новой эпохи в жизни человечества, эпохи революционного становления социализма и строительства коммунизма.
Однако следует отметить, что подобно тому как субъективистский идеал порождается действительностью, так и объективный социально-эстетический идеал в своем общественном бытии невозможен без субъекта.
Субъект и объект не резко противоположны друг другу, «объективное противостоит субъекту как естественная необходимость, и сразу возникает требование примирить эту противоположность».
Всеобщее, закономерности обретают реальную жизнь и проявляются в человеческих влечениях, страстях — во всём, что свойственно человеку как единичному существу.
Разница между объективным и субъективистским идеалами отчётливо проявляется при анализе понимания действительности, которое они выражают.
Объективный социально-эстетический идеал отображает закономерные тенденции в явлениях жизни и искусства, в то время как субъективистский идеал сосредоточен на метафизически ограниченном частном.
Отчётлива разница в направленности субъекта: в субъективистском идеале — претензия единичного сознания на всеобщность, в объективном — стремление найти и выразить в отдельном объективно существующее всеобщее.
Если социальные условия порождают идеал, то благодаря субъективному началу он обретает своё социальное бытие. Особенно это относится к искусству, где субъективные и индивидуальные моменты очень важны.
Советское искусство развивалось и развивается в естественном стремлении наиболее истинно и высокохудожественно выразить движение коммунистического идеала. Именно в этом оно обрело свою специфику и своё лицо, своё принципиальное отличие от всего предшествующего искусства и искусства современного буржуазного общества, и именно поэтому весь творческий путь советского искусства интересен поисками гармонии субъекта и объекта.
Социальные идеалы возникали и возникают в процессе бесконечных усилий человека, направленных на преобразование действительности. Преобразуя окружающий его мир, человек созерцает себя в общественных связях, закреплённых в конечном продукте в качестве опредмеченных сущностных сил человека, по выражению К. Маркса. Сама общественная сущность человека включает тенденцию к созданию действительности, стремление к совершенствованию, желание жить сегодня лучше, чем вчера.
В пафосе созидания присутствует объект идеала как цели труда.
Родовой принцип общественной сущности человека — совершенствовать свою творческую деятельность, гуманизируя, улучшая среду своего общественного бытия. Материальная деятельность его побуждается идеей, становясь личным убеждением, озаряемым и направляемым идеалом социально-эстетическим, составляющим высшее выражение его социальной сущности.
Этот идеал определяется как идеал эстетический, поскольку он содействует преобразованию действительности по законам красоты. Этот идеал приобретает одновременно и социальное значение, поскольку он выступает как направляющая сила творческого акта, определяет характер эстетического освоения объективного мира.
Богатство социалистического эстетического идеала порождено богатством самой социалистической действительности, и советское искусство в своем развитии стремится ко всё более полному и многостороннему охвату и выражению его.
Зарождение социалистического эстетического идеала связано с объективным историческим процессом формирования революционного пролетариата. «Песню ткачей», появившуюся во время силезского восстания в 1844 году, Карл Маркс характеризовал как «смелый клич борьбы, где ... пролетариат сразу же с разительной определённостью, резко, без церемоний и властно заявляет во всеуслышание, что он противостоит обществу частной собственности». В этой песне в специфической художественной форме с большой выразительной силой проявилось классовое самосознание пролетариата, заявил о себе субъект, способный постичь и выразить назревающие новые объективно-исторические процессы, новый социально-эстетический идеал.
В искусстве эстетический идеал обретает самостоятельность, и общее выражается в отдельном произведении как в своём, особенном. В процессе формирования и развития искусства социалистического реализма выделяется конкретное представление о движении эстетического идеала по пути достижения гармонии субъекта и объекта, к наиболее истинному и полному познанию и выражению субъектом объективной закономерности.
В том, что первым произведением социалистического искусства обозначена «Песня ткачей», выразившая в наиболее близком народу жанре реакцию на непосредственные события, — не случайность, а закономерность. Новый эстетический идеал первое самое яркое проявление получает именно в песенном искусстве. Революционные песни пролетариата предшествовали Великой Октябрьской социалистической революции и были выражением новой духовности, с ними шли на баррикады, они мощно звучали на фронтах гражданской войны в первые годы советской власти.
В те годы именно в песне отразилась близость нового эстетического идеала народу, восприятие его массами, народным субъектом прежде всего.
Поэзия той поры стремится, подобно песне, стать зовущим эмоциональным лозунгом, и появление молодых пролетарских поэтов, и прежде всего В. Маяковского, талант которого нашёл наиболее адекватную художественную форму выражения новой объективности, — историческая закономерность. С победой революции все виды искусства в стремлении выразить новую духовность дают удивительный творческий всплеск многообразия художественных форм.
Однако полное воплощение идеала эпохи стало возможным лишь со временем, когда отошли на задний план, стёрлись, потеряли свое значение многие, может быть, яркие, но в какой-то мере случайные явления, и сквозь них зримо проступило главное событие эпохи во всей предельной исторической цельности — победа первой в мире социалистической революции, — событие, требующее более углублённого и всеобъемлющего художественного осмысления.
Пока же в первые послереволюционные годы выражение идеала требовало более доступных и простых форм художественного выражения, таких, как плакат, красочный лозунг, частушка, праздничное панно, и т. п.
Именно в этих формах находила свое концентрированное выражение духовная сущность идеала.
С одной стороны, стремление искусства говорить эпохально и тяга различных его видов и форм к синтезу, с другой — несколько суженное представление об эстетическом идеале, центрирующем всё многообразие выразительных средств на торжествующе победных ритмах времени, было не только характерным, но и закономерным для искусства первых лет торжествующей революции.
Дальнейшее развитие идёт по пути более углублённого постижения новой революционной действительности, по пути художественного освоения нового богатого жизненного содержания. Для этого этапа советского искусства характерно многообразие поисков, и его имманентному развитию свойственно движение от стилевого многообразия к единству, такое развитие закономерно формирует новое художественное качество— качество единства и определённости, что не замедлило подтвердить искусство тридцатых годов.
В этом диалектика развития: стремясь к единству через многообразие, духовность материальной жизни должна определить себя в этом единстве на каком-то этапе развития.
В процессе обогащения общественно-исторического опыта содержание эстетического идеала советского искусства всё более раскрывается в новых и новых аспектах. Спустя десятилетие после победы социалистической революции он всё более объективируется, исторически определяется, а значит, и отграничивается от всего случайного, всё более выражая основное, сущностное. Нельзя представлять этот процесс прямолинейным, он сложен и порой противоречив.
Как известно, советское искусство 20-х годов отличалось обилием и пестротой художественных школ и направлений, многие из которых претендовали на единственно правильный путь в искусстве, а некоторые — на ведущую роль в развитии социалистического искусства.
«Бесконечно близорук тот, кто полагает, что идет драка группировок. Не в этом дело, — писал Вс. Вишневский. — Идут поиски путей, по которым свернёт мировая литература». Это высказывание имеет отношение и к искусству в целом.
Генеральное направление этого пути указала ленинская партия, которая вела упорную и последовательную работу среди творческой интеллигенции и, давая исторически верную, принципиальную оценку тем или иным явлениям литературы и искусства, сплачивала в деле служения социалистическому идеалу все самые талантливые и творчески активные силы.
Прежде чем приступить к характеристике следующего этапа развития социалистического эстетического идеала советского искусства, отметим ещё одну его особенность. В движении к своей наиболее полной и адекватной форме гуманистический идеал устремляется к человеку как вершине мироздания, носителю высшей духовности и цели любого общественного совершенствования.
Все великие мастера искусства стремились дать наиболее истинный и художественно полноценный образ своего современника.
Своеобразие социалистического эстетического идеала в том, что он стремится выразиться в героической индивидуальности. Особенность такой индивидуальности не только в том, что она концентрирует в себе духовное, нравственное и физическое совершенство, как их представляет эпоха, но и в том, что она способна реализовать все эти лучшие человеческие качества в общественно полезном деле.
Это связано с особого типа личностью, которая рождается в процессе социалистических преобразований. Это не тот индивид, эгоистически накапливающий для себя в себе богатство, а личность, сформировавшаяся в русле массовых революционных свершений, социалистической коллективности.
Единство личного и общественного было свойственно и античным грекам, но грек не был выделен из коллектива как сознательный субъект, не был расчленён с ним.
Единство человека и общества при социализме носит неизмеримо более развитой, расчленённый характер, является диалектическим, т. е. включающим в себя всю полноту возможных отношений, в том числе и противоречий. Человек, к которому устремляется социалистический эстетический идеал, — героический индивид, способный к наивысшему напряжению своих личностных, нравственных, физических и духовных сил во имя общественно значимого дела. И эстетический идеал советского искусства проявляет его в показе многообразных героических подвигов.
Наряду с процессом, ведущим ко все большей определенности и концентрированности содержательной сущности эстетического идеала, в области изобразительно-выразительной происходит всё большая конкретизация его наглядного представления, в силу чего искусство тяготеет к реалистическим, жизнеподобным формам выражения, в центр которых ставится человек. Оно все конкретнее осваивает трёхмерное пространство. Героическое в наибольшей своей полноте раскрывается в поступке, в действии, обладающем конкретной протяжённостью во времени.
В связи с этим также получают развитие виды искусства, обладающие наглядностью этого качества.
Не случайно всякий раз, когда говорят о советском искусстве тридцатых годов, вспоминают среди множества художественных произведений того времени прежде всего фильм «Чапаев» братьев Васильевых или скульптуру В. Мухиной «Рабочий и колхозница».
Разные художественные произведения разных видов искусства, но выполненные примерно в одно и то же время и на общую тему — тему героического. Если фильм повествует о борьбе за новый идеал, за новую жизнь и нового героя, показывает сам процесс формирования этого героя в борьбе с препятствиями, то скульптура наглядно представляет результат такой борьбы за утверждение идеала, прославляет героев-победителей.
Интересно проследить соотношение центральных эстетических категорий в марксистско-ленинской эстетике и искусстве социалистического реализма — героического и эстетического идеала.
В героическом подвиге субъект изменяет объект согласно идеалу, и идеал предстает как цель его деятельности. Безусловно, категория эстетического идеала по своему содержанию шире категории героического. Так, являясь целью эстетической деятельности субъекта, она не перестает быть и результатом самого широкого эстетического освоения действительности, и далеко не все качества эстетического идеала могут сконцентрироваться в конкретной цели и реализоваться в процессе деятельности. Однако в потребности наиболее адекватной формы выражения эстетический идеал устремляется к героическому, способному наиболее полно выразить эстетическое явление в действии, в активном состоянии, в отличие от созерцательной эстетики, акцентирующей внимание на многообразии эстетических свойств в прекрасном.
При соприкосновении эстетического идеала с героическим многообразие их общих свойств, безусловно, несколько уже по сравнению с общими свойствами эстетического идеала и прекрасного. Однако эти общие качества несут в себе достоинство активного, действенного характера, это процесс концентрации эстетических свойств в цель подвига, что обязательным свойством прекрасного не является. С одной стороны, большая широта, но и рассеянность свойств, с другой — большая концентрированность, но эта концентрированность не носит характера узости, а порождает новое качество.
Если вспомнить, что эстетический идеал с течением времени изменяется и что одна из его особенностей в искусстве социалистического реализма и в социалистической действительности — его активный, динамичный характер, становится понятным, почему в потребности обретения наиболее адекватной формы выражения своему содержанию эстетический идеал сегодня устремляется прежде всего к героическому. Отдельные черты эстетического идеала формируются в цель подвига и становятся сущностными свойствами героического.
Объём категории «героическое» со своей стороны намного превосходит эту цель, однако без неё немыслим.
Таким образом, разные категории — героическое и эстетический идеал — перекрещиваются и выступают в неразрывном диалектическом единстве в процессе рождения подвига, действия, способного утвердить новое общественно значимое качество.
Как видим, взаимосвязь героического и эстетического идеала самая тесная. Во всей истории искусства прослеживается: если искусство выражает прогрессивный общественно-исторический идеал, оно богато героическими образами (вспомним, к примеру, классическое искусство Древней Греции или искусство эпохи Возрождения, задумаемся над искусством социалистического реализма).
Но если искусство отстаивает регрессивные идеалы или идеалы мелких интересов, героическое, как показывает опыт современного буржуазного искусства, оказывается вне поля зрения художников и теоретиков, высшей ценностью оказывается не человек, раскрывающийся в героическом в наибольшей полноте своего сущностного богатства, а субъективный произвол, который выступает как свободная игра формы. В этих произведениях форма выступает сама по себе, часто очень далекая даже от намёка на изображение человека.
Если же все-таки искусство регрессивных идеалов пытается выразить их в героическом ключе, то оно, как правило, оказывается наполненным псевдогероями, способными лишь приукрасить жизнь, но не быть включенными в активное решение её проблем, так как внешнее, формальное решение героического без глубинных социальных идеалов прогрессивного развития по природе своей невозможно.
Рассмотрим подробнее взаимодействие героического и эстетического идеала.
Эстетический идеал и героическое, как уже отмечалось, порождаются действительностью и отражают её. «...Идеал, носимый в душе, создаётся на основе полученных впечатлений», — как сказал ещё в свое время Ф. Шиллер.
Однако отражение действительности эстетическим идеалом специфическое. Он даёт представление о тех чертах её, которые существуют, но, как правило, ещё в неявном виде, широко не распространены — это ростки нового, будущего. И представление об их совершенстве идеальное, хотя и порождено реальной основой.
Эстетический идеал диалектически сочетает идеальное и реальное, и в своём бытии при пересечении с героическим развивается от идеального к реальному, становясь целью социально-активного героического субъекта. Благодаря оптимальной действенности героического, способного утвердить новое качество, героическое находит идеальному содержанию соответствующую форму, эстетический идеал обретает своё бытие в реальной жизни и становится распространенным фактом её.
Со своей стороны героическое обретает собственное идеальное содержание в эстетическом идеале. И если эстетический идеал по отношению к героическому выполняет функцию идеализации в виде цели, то героическое по отношению к эстетическому идеалу — функцию реализации его идеальных качеств в качества реальные.
В процессе своего проявления, как отмечено, героическое даёт наиболее полное конкретно-чувственное представление об эстетическом идеале той или иной эпохи.
Трудно найти великого художника, который не стремился бы создать образ героя своего времени. С пониманием героя тесно связаны мечты о совершенном человеке и совершенном образе жизни, о силе, способной искоренить зло. Героическое проходит через всю историю жизни и искусства, по-разному выявляясь на разных этапах его объективно-исторического развития.
Рассмотрим, к примеру, представления о героическом и эстетическом идеале двух очень далеких друг от друга эпох.
В древнегреческих скульптурах запечатлена идеальная внешняя форма человека — строго пропорциональное тело, математически рассчитанное соотношение частей лица, правильность черт и линий — детальная продуманность выразительности. В эстетическом идеале той эпохи и в героическом значительное внимание уделялось внешнему. И эта форма была отработана в классический тип идеальной греческой красоты человеческого тела. Конечно, эта форма не адекватна внешности реальных греческих граждан-героев, их изображение лишено портретного сходства, конкретные герои прославляются в идеальном изображении, согласно наглядному представлению об эстетическом идеале той эпохи.
Скульптура В. Мухиной «Рабочий и колхозница» тоже даёт наглядное представление об эстетическом идеале, но уже другой эпохи. Само новое конкретно-историческое содержание этого идеала даже при традиционном, идущем от античных времён подходе к решению художественной задачи выразить в конкретном образе наиболее обобщённый социально-эстетический идеал эпохи должно неизбежно привести к совершенно иному результату.
Если двадцатые годы, несмотря на значительные художественные достижения в постижении и утверждении социалистического эстетического идеала всё же, как уже отмечено, были прежде всего периодом активных поисков художественного метода выражения нового идеала, то в тридцатые годы активно утвердилось идейное и художественное единство советского искусства, выросшее на фундаменте метода социалистического реализма.
Именно в эти годы была взята ориентация на творческое наследование всего лучшего, выработанного в процессе художественного развития реалистического искусства. В русле такой идейной и художественной определённости возникли лучшие произведения искусства тридцатых годов, в том числе и скульптура «Рабочий и колхозница».
В. Мухина, создавая образ динамичного нового мира, композиционно шла от античной скульптурной группы борцов за свободу, тираноубийц Гормодия и Аристогитона. Идеализированная обнажённость мощных фигур, как и обобщённо-идеализированные без портретного сходства лица, энергичные, но строго сгармонированные уравновешенные позы передавали образы идеальных граждан античного полиса, граждан вообще, а не конкретных героев. В отличие от античного образца Мухина стремилась передать в своей работе дух революционной эпохи, её необоримое движение вперед.
Мощный, широкий, стремительный шаг двух фигур, резкие размашистые движения рук, вьющиеся складки одежд — все исполнено бурной динамики. В этой высокой патетике образа нет ничего от спокойной ясности античной группы. Да и сам воплощённый в ней эстетический идеал революционной эпохи неизмеримо масштабен, отличен от идеала доблестного гражданина, выраженного в фигурах Гормодия и Аристогитона. Скульптор стремилась представить эстетический идеал в образе свершившегося союза рабочего класса и крестьянства, стремилась показать идеальный образ рабочего и колхозницы. Но в отличие от античного образа в них больше живой конкретности, как в деталях, так и в трактовке лиц и фигур. Как и в античности, здесь мы видим стремление наиболее конкретно-чувственно и обобщённо выразить эстетический идеал, но идеал совсем иного содержания, тяготеющий к глубокой внутренней социальности прежде всего, синтезирующей в себе представление о гармоничном человеке и совершенном обществе.
Если реальность эстетического идеала в скульптуре Мухиной приобретает символический характер, то, например, в работах А. Пластова гармоничность мироощущения и ясность эстетического идеала выражаются в предельно конкретных, жизнеподобных картинах.
Глубина обобщающей мысли определяется в постижении неповторимых человеческих характеров и ситуаций. «Ужин трактористов» — достоверная картина жизни, словно бы без добавлений и изменений со стороны автора показывающая труд простых людей, — даёт типические образы героев и времени в их глубоко поэтическом осмыслении.
Так многообразие возможных постижений эстетического идеала в его гармоничном проявлении определяется бесконечностью творческих индивидуальностей.
Однако проявление эстетического идеала возможно не только в его гармоничном внутренне-успокоенном состоянии, но и в развитии, движении.
Эстетический идеал в картине А. Дейнеки «Будущие лётчики» зримо воплощается как бы в двух аспектах. С одной стороны, спокойная ясность и гармоничность. Они ощущаются и в композиционной уравновешенности картины, и в красочной гамме солнечного дня, и в чистых геометрических формах парапета, линии горизонта. С другой стороны — и в летящем гидроплане, и в барашках волн, и в облаках, и в изгибах того же парапета, в фигурах ребят ощущается бесконечная изменчивость мира. Эстетическому идеалу, получившему воплощение в этой картине, свойственны не только ясность, гармоничность, но и внутренняя многогранность, устремлённость в будущее, способная раскрыться внешне в активных жизненных проявлениях.
В качестве примера, изображающего героический момент борьбы за утверждение эстетического идеала, когда противоборствующие силы обнажены и чётко выявлены, может быть названа картина Б. Иогансона «Допрос коммунистов». Острая психологическая трактовка образов, динамичный композиционный строй картины, её насыщенный колорит построены на контрастах и показывают напряженность и драматизм.
В соответствии с тенденцией искусства социалистического реализма изображать волевых, активных героев художники в лучших своих произведениях эту активность соотносят не с идеалами внешней физической привлекательности, а стремятся показать их внутреннюю, духовную красоту и богатство.
В шестидесятые годы П. Корин говорил, что он убеждён в том, что дух человека — это самое главное, и всю свою жизнь он стремился писать людей духовно значительных, следуя в этом отношении за своим учителем М. Нестеровым, чьи портреты деятелей отечественной культуры составили замечательную главу в истории советского искусства. (Вспомним, например, портреты академика И. П. Павлова, хирурга С. С. Юдина и другие работы М. Нестерова).
Однако к концу тридцатых годов эта закономерная и прогрессивная тенденция порождает ограниченность в ряде произведений, выражающуюся в бесконфликтности, в несколько упрощённом торжественно-оптимистическом понимании действительности. Эта ограниченность сегодня справедливо понимается как выражение одной из возможных крайностей в процессе непрерывного диалектического развития, она вырастает из неверного представления, что советское общество, уверенно и победно строящее социализм, изживает противоречия.
Анализируя проявление эстетического идеала в рассматриваемый период, отметим его движение от коллективного эстетического восприятия и выражения в его наибольшей содержательной всеобщности к индивидуальному субъекту, стремящемуся постичь и выразить эстетический идеал глубоко личностно и конкретно.
В русле этой тенденции создается целый ряд значительных произведений советского искусства, ставших его классикой, и вырастают крупнейшие мастера.
При этом советское искусство движется от создания на первом этапе своего существования преимущественно образа коллективного героя — вспомним картину А. Дейнеки «Оборона Петрограда», кинофильм С. Эйзенштейна «Броненосец «Потемкин» или роман А. Серафимовича «Железный поток» — к созданию образов индивидуализированных, конкретных (кинофильм «Чапаев» братьев Васильевых, «Разгром» А. Фадеева, «Допрос коммунистов», «На старом уральском заводе» Б. Иогансона).
Естественно, что такой процесс развития ко всё большей концентрации и определённости в понимании и выражении эстетического идеала был более сложен для художников, чье мироощущение и мировоззрение, чьи эстетические идеалы носили субъективистский характер. Нужно было проделать огромную внутреннюю работу, чтобы приобрести способность искренне создавать произведения искусства социалистического реализма. Так, в борении шёл процесс становления нового типа художника, художника социалистической эпохи, способного выражать социалистический эстетический идеал.
Обобщая своеобразие проявления социалистического эстетического идеала в искусстве тридцатых годов, можно отметить стремление, с одной стороны, к максимальной содержательной концентрации, к идейному единству во всех видах и жанрах искусства, с другой — ко всё большей определенности и законченности метода выражения.
Искусство военной поры вновь раскрыло эстетический идеал в его многообразных противоречиях, показало конфликты на пути его утверждения, но уже в связи с трагедией войны.
Эстетический идеал этой поры воплощает, с одной стороны, обострённое чувство национальной гордости, исторической преемственности. С другой стороны, проблемы, поднятые и решаемые войной, стали проблемами интернациональными, проблемами каждого человека на земном шаре. На этом этапе развития эстетического идеала шёл процесс интенсивного расширения его тематически-содержательной сущности вширь и вглубь, расширение способности субъекта к постижению противоречий и гармонии объективности.
Именно в этот период по-новому и с особой силой прозвучали в произведениях советского искусства идеи социалистического гуманизма, идеи мира и братства людей земли. И вместе с тем в новом аспекте прозвучала идея героического. Достаточно вспомнить серии графических работ Д. Шмаринова «Не забудем, не простим», фронтовые зарисовки Л. Сойфертиса, исполненные возвышенной патетики полотна П. Корина, картины Кукрыниксов, А. Дейнеки, А. Пластова и многих других.
Реалистическое мастерство советских художников продолжает совершенствоваться, позволяя всё богаче и полнее отражать действительность и всесторонне выражать в своих работах эстетический идеал.
Содержательные и художественные тенденции социалистического идеала военной поры остаются ведущими и в послевоенные годы, хотя он проявляется уже на ином материале.
Темы восстановления разрушенного войной хозяйства, созидательного труда, становления социалистического быта, сложение нового образа жизни советского человека становятся определяющими в дальнейшем развитии искусства социалистического реализма.
Поступательное движение эстетического идеала представляет собой непрерывный путь ко всё более глубокому и многообразному постижению субъектом объективной закономерности, к их единству и богатству взаимопроникновения. Накапливается всё больший опыт анализа и синтеза, расчленённого постижения полноты идеала. Идеал проявляется во всё большем многообразии своих собственных проявлений в разных по характеру произведениях искусства. Растёт умение социально-типическое выразить в наиболее конкретном, индивидуализированном и жизненно-достоверном, особенном.
Это стало возможным благодаря сформировавшемуся субъекту-индивиду, прошедшему опыт социалистической коллективности.
Это субъект иной природы, чем индивид буржуазной формации, замкнутый в проблемах своего «я» и придающий им характер всеобщности. Творческий индивид искусства социалистического реализма органически сочетает в себе общее и индивидуальное, рамки его «я» органично включают в себя богатое социальное содержание.
Такая личность наиболее способна выразить эстетический идеал времени.
И постижение идеала через постижение героев такого масштаба представляется наиболее плодотворным. В их образах проявляется внутренняя активность человека, способного преобразовать жизнь, человек и действительность оказываются открытыми друг другу, их изолированность не свойственна социалистическому обществу и не характерна для советского искусства.
«Человек, видящий в труде на благо общества главную цель жизни, вкладывающий в него свою душу, — вот истинный герой нашего времени», — говорит известный советский скульптор наших дней Б. Пленкин. Своих героев автор находит непосредственно на заводе, на рабочем месте. За свою двадцатилетнюю творческую жизнь ему удалось создать образ современного советского индустриального рабочего, показать его увлечение трудом, силу и духовную красоту. Эстафету старших мастеров этой темы принимают молодые художники страны. Люди труда становятся «главными героями» в творчестве М. Омбыш-Кузнецова, В. Жемерикина и других.
Подобные примеры, которыми отмечено вхождение в профессиональное искусство молодых художников, сегодня повсеместны.
Социалистический эстетический идеал в советском искусстве сегодня проявляется глубоко и многогранно. Ему не чужд материал исторического прошлого. Однако современность в её содержательно-художественном богатстве занимает центральное место.
Невозможно перечислить во всей полноте круг затрагиваемых проблем, обратимся ещё лишь к задаче постижения духовного мира современника нашим искусством. К какому бы виду или жанру художник ни обращался, человек всегда остается в центре внимания его, и безусловно, что портретный жанр сегодня занимает одно из ведущих мест в изобразительном искусстве.
Художники социалистического реализма пытаются запечатлеть новые черты советского человека, сформированные новым социалистическим образом жизни, постичь в наибольшей полноте сложную личность, отличающуюся многообразием своих интересов и стремлений, кровно связанную своею судьбой с судьбой страны.
Выдающиеся творческие достижения на этом пути — результат верных ориентиров искусства социалистического реализма, его гуманизма. Характеристика общественно-эстетического идеала советского искусства говорит о глубине и широте творческих возможностей социалистического реализма. Стремление к глубокой содержательности не исключает богатой художественной выразительности и изобразительности, а наполняет её общественным смыслом.
Всякое новое искусство начинается с нового содержания, а не с новых форм. Современная буржуазная эстетика, богатая модными теориями о революционном значении художественной формы, не способна вдохнуть жизнь в практику формального искусства.
Безысходность буржуазного искусства ощущают наиболее чуткие из его теоретиков. Чем больше американский футуролог и социолог, основатель теории «постиндустриального общества» Даниэл Белл заглядывает в будущее, чем пристальнее всматривается в настоящее, тем больше уважения вызывает у него прошлое.
Белл считает, что в современной американской художественной культуре утеряно «нечто весьма ценное», из-за чего люди стали более чёрствыми, устремлёнными в глубь самих себя.
И он возлагает вину за «недостаток чести сегодня у людей» на, как он называет, «модернизм», упадок художественной культуры, начавшийся во второй половине прошлого века и до сих пор остро ощущающийся, в результате чего исчезли многие обычаи и большинство ценностей было дискредитировано.
Сегодня «победа» модернизма, считает автор, достигнута. Во всём буржуазном мире существует постоянное, нездоровое рвение к новому ради самого нового.
Вместо того чтобы утвердить морально-философскую традицию, с которой можно было бы сопоставлять новое, пишет американский ученый в своей книге «Противоречия капитализма в области культуры», современная буржуазная культура несёт беспрецедентную миссию —официальные, постоянные поиски новых восприятий.
И автор делает вывод: в таких условиях даже авангардного не существует, ибо самые дикие идеи или формы искусства становятся нормой на следующий же день после их создания.
Такова судьба искусства, которое не стремится к постижению и выражению передового прогрессивного идеала.
Прогрессивным по тенденциям и принципам закономерно оказывается искусство, сознательно воплощающее социалистический эстетический идеал, сделавшее его постижение своей высокой целью.
Безусловно, творческой практике художников искусства социалистического реализма свойственны взлёты и неудачи, его развитие, как и развитие любого живого организма, не может быть прямолинейным, однако достижений на этом пути больше, чем неудач. И эти достижения позволяют провести основную восходящую тенденцию развития, отметить его полнокровность и огромный жизненный потенциал, способный и дальше раскрывать социально-эстетический идеал эпохи торжества социализма и борьбы за коммунизм во всём его богатстве.
Н. ЛАВРЕНЮК
Журнал «Художник», №10, 1979 г.
